Они познакомились на инфоконференции. Красивая полная блондинка с круглыми бровями, уже четырежды бабушка, в свободных балахонистых одеждах, с плавными движениями и убаюкивающим голосом, и худощавый парнишка арийской наружности, с горящим взглядом со значками долларов в зрачках, вечно куда-то спешащий, в крови которого больше адреналина, чем собственно крови.
Он закатил зажигательную речь о том, что надо брать и делать, и хватит сидеть на попе ровно.
Она выступала сразу после него, и уж речи говорит, словно реченька журчит. Она заинтриговала уже готовую «брать и делать прямо сейчас» аудиторию магическим словом «расстановки», которое призвано открыть завесу тайны с практически любого процесса.
Адреналиновый парнишка ожидал продаж на миллион, но был неожиданно разочарован и тихо матерился в сторонке.
Полная блондинка собирала заказы, сама, у нее даже помощника не было. Она что-то записывала в своей тетрадке, ничуть не ускорялась, чем еще больше раздражала парнишку на миллион.
И он решил ее раскусить. Он подошел к ней и сделал заказ. Чтобы приоткрыть завесу тайны.
Она записала своим круглым каллиграфическим почерком в потрепанной тетрадке его запрос. Так и написала , как он сказал — «складчины за*бали. в чем причина и че делать?» Она не поняла, что такое складчины, следующее слово ей было безусловно знакомо, что подсказало ей неприятную природу этих неведомых зверей — складчин.
Парнишка еле дождался окончания, пофотографировался на фоне баннера конференции, улыбаясь в 32 белоснежных зуба, и продолжая материться про себя, а иногда даже вслух. Потом он отослал испуганную помощницу и по совместительству свою девушку домой, и пошел пить пиво с креветками с директором по маркетингу, своим давним приятелем. Понтовитые гаджеты валялись на заднем сидении, стекла БМВ вибрировали от мощного бумчика, и по дороге он позвонил копирайтеру, и перекрикивая бумчик, приказал написать убойный текст, прямо сейчас, вставай и пиши, чтобы утром уже всё было, и отправить по всей базе, «чтоб они прям локти кусали, что не были сегодня». Да. И цену поднять в 2 раза. С соболезнованиями, что они опоздали и упустили свой единственный в жизни шанс.»
Блондинка в балахонистых одеждах позвонила внуку, который обещал ее забрать на своей Ниве, грузно уместилась на переднем сидении, немного ворча, что на заднем было б просторнее , и поехала , листая потрепанную тетрадку и пересчитывая мятые купюры. «Надо же, хорошо-то как» — певучим голосом повторяла она. Внук интересовался происхождением купюр, косился на тетрадку, на обложке которой так и было написано — «общая тетрадь». Бабушка смеялась, и говорила, что»оно само как-то, и пока не поняла как». Правда, потом поправила — «ну не то чтоб совсем само… это яяяяя молодец.»
Она проводила расстановки в «знакомом театре» по утрам. Наша репетиция была следующей, и поэтому меня иногда заносило туда пораньше, понаблюдать за занимательным процессом, с ведерком попкорна на последнем ряду.
Парень арийской наружности проснулся с трещащей головой 40 минут назад. Во рту было такое ощущение, что нагадили кошки. Мучило смутное воспоминание о том, что где-то надо быть, и хорошо б через полчаса, в 10-50, а не в 11-00. Зачем? Куда? Может, ну его и лучше поспать? Ах дааааа, надо ж прояснить свой запрос, а то эта певучая кругленькая бабулька, похоже, и слов таких не знает. Дело чести. Он же решил ее раскусить — эту странную тетю с общей тетрадью. Будильник орал голосом смешного клипа, скачанного на днях с ютуба с чудо-котом, человечьим голосом причитающего «ohnononononono» — уже 15 минут. Маша смотрела укоризненно, свернувшись калачиком на самом краю кровати, закутанная в одеяло до самых глаз, но будильник не выключала.
— Кофе? — услужливо, но обиженно спросила Маша. — может, котлетку? Я вчера тебе приготовила ужин…
— Нет. Воды, такси. И проверь, отправлено ли письмо по базе. Если нет, реши вопрос. Где синяя рубашка? нахрена мне белая, я ж не на сцену. Гладь быстро черную тогда.
После пива с креветками они поехали в ночной клуб, «проветрить голову». Музыка там звучала настолько громко, что вибрировали кости и суставы. А танцовщицы гоу-гоу были рыженькие. Это он еще помнит. Дальше память куда-то проваливается, и сегодня в крови уже не адреналина больше, чем крови, а продуктов разложения алкоголя.
Маша не упрекает и не выносит мозг, она ласковая и нежная, только глаза иногда грустные. Ласково и нежно держит в руках все ниточки, и иногда становится страшно, что она слишком много знает. Еще есть Рина, наверно Катерина на самом деле, а может и Марина, никогда не видел ее паспорта. Кстати, надо ее оформить официально, а то уже полгода обещаю… Она ведет счета, следит за заказами, обзванивает неоплативших, и именно она высказала предположение о складчинах, съедающих добрую половину дохода. Строгая и аккуратная, неласковая, но очень надежная и преданная. С такой было б не страшно ни в горы, ни на войну.
Он влетает в зал с темно-синими бархатными креслами. Певучая медленно плывет к нему.
— Ты мне по-человечески объясни, что такое эти твои складчины? я этого Вашего жаргона не понимаю пока.
— Ну смотрите… Когда конверсия заказов в оплаты резко упала… Ой, подождите, Вы что, в инфобизе совсем ни бум-бум? — вдруг доходит ему.
— Ни. бум. бум. — четко и совсем не певуче произносит она.
— Ну смотрите. Когда я молоко покупаю в магазине, я его сам выпью. Ну кошке налью. Ну девушка моя кофе с молоком мне сделает и в постель принесет. Себе кашу сварит, я их не ем. Но на литре молоко и закончится. Потому что его в пакете только литр. фиг я его размножу и раздам всему подъезду.
А с инфопродуктами не так. Я могу купить один, и потом напечь копий и их распродать как горячие пирожки, с огромной скидкой. И все мимо моей кассы, потому что мне заплатили как за один пакет молока. А пользуется 100 человек. Ну или 10, да хоть и 5 ,все равно неприятно. Даже когда на двоих скидываются — я ж половину теряю.
— А молока-то в пакетах нормально налито? … е разбавлено водой? или как у бармена рука набита вместо 100 граммов водки наливать90, и нечего прицел сбивать?.. — хитро прищурившись, уточняет балахонистая .
— Мы уходим от темы. меня беспокоят складчины, а не качество продукта, оно пока всех устраивает.
— Значит, это будет следующий запрос.
— Может быть, — почти соглашается он. Его остроносый профиль как-то смягчается. Подумать только, какая-то толстая тетка, которая по ее же собственному признанию ни бум-бум в инфобизнесе, в легкую раскрутила его в первый раз и вот прямо сейчас без пяти минут раскрутила и во второй. Ладно, ну разобраться-то надо.
— Ну теперь смотри сюда и слушай меня. Все процессы системные. Не просто так оно у тебя. В системе куча народу. Ты ею вроде как управляешь, но может быть, это тебе только так кажется. Мы посмотрим, кто ею управляет на самом деле. Но для начала мы должны понять логически, кто и что в ней вообще есть. Потом еще и невидимые элементы вылезут, это всегда так бывает.
— Это магия какая-то, да?
— не совсем. Просто все всё знают. Это презумция знания. Ну или чувствования, если хочешь. Про эффект бабочки читал?
И его решительность меняется на интеллектуальность.
— Да, конечно, — рассеянно отвечает он. Во взгляде появляется глубокомысленность.
— Хорошо. Кто имеет к этому отношение? Перечисляй всех, кто приходит в голову.
-Ну я. Маша, конечно. Рина. Антон еще, но он еще спит наверно, и до вечера спать будет. Копирайтер, все время забываю как его зовут, ему всегда Маша звонит. Но по-моему он кому-то еще работы скидывает, я не в курсе. Еще по идее куча народу, там всякие дизайнеры, да хрен знает. Еще такая тетка в возрасте, башковитая, партнерки ведет. Ой, — он засмущался от только что сказанной фразы «тетка в возрасте» — Их что, звать всех сейчас сюда?
— Нет, не звать конечно, — улыбается балахонистая. — продолжай. Не забывай никого, но если даже забудешь, то тоже ничего страшного. Если кто-то в системе действительно важен, то всегда неизвестный участник может присоединиться к группе, если почувствует такой порыв.
— А кто они все? — тут он своим невыспавшимся взглядом наконец заметил, что в зале еще куча народу. Кто-то выходит покурить, кто-то звонит по скайпу, а девушка с кроваво-алыми губами в деловом костюме, отойдя к стене, диктует по телефону какие-то цифры на повышенных тонах.
он смотрит на эту девушку, такую строгую и холодно-красивую, и вспоминает :
— А, так мама еще! Всегда мне хотелось ее переплюнуть. И ей что-то доказать. А у нее не было времени.
— Угу, — удовлетворенно кивает расстановщица. — еще?..
-ну так эти придурки, которые скидываются. Но их много.
— можно выбрать символического представителя. Или двух.
— И что мне теперь делать — вот так прямо выбирать? А им уже оплачено?
— да. или нет. у них свои запросы. Выбирай всех, кого перечислил, чтоб тебе самому казалось, что есть сходство.
Первого он выбрал себя. А как иначе — я ж самый главный. Парнишка, который только что выходил покурить, и которому тоже было немного тяжко после бессонной ночи. Конечно, ему до меня еще далеко — заносчиво подумал без пяти минут автор продаж на миллион, — да и нос у него картошкой.
Теперь Маша. Пусть это будет девушка, которая принесла 3 чашки кофе из кофейного аппарата. Маша мне тоже приносит кофе. Такая же ласковая и заботливая. Эта даже чуть симпатичнее, чем Маша, ну да ладно.
Еще Рина. Синий чулок. Ничего, что заместительница лет на 20 старше настоящей Рины, зато кааааак похожа — поджатые в куриную гузку губки, растянутая водолазка, и мешкообразная клетчатая юбка, очки и пучок. Может, это реально ее мама? Но не спрошу ж, я ж даже не знаю ее настоящего имени — Катерина или Марина. А может, какая-нибудь Дарина, кто ж ее знает.
Мама. Ну с мамой все понятно, и он уверенно берет за руку девушку с кровавыми губами, все еще не прекратившую говорить по телефону. И хотя это нарушает неписанные правила, у девушки ни разу не извиняющийся взгляд.
Еще надо выбрать пару-тройку человек из команды, но кроме Антона (который наверняка до сих пор отсыпается после вчерашнего) он никого в глаза не видел. Или видел, но не запомнил. Или они набираются просто на проект и запоминать их не полагается по определению. Отдаленно напоминающего Антона парнишку почему-то решил не выбирать.
Двух толстых неприятных теток выбрал на роль складчиков, вовремя вспомнив, что вообще-то 70% покупателей именно женского пола, хотя инфопродукт по определению мужской, с лозунгом «бери и делай».
— Ну, и дальше что? Им надо обо всем рассказать вкратце? Ликбез по инфобизу мне тут бесплатно проводить, что ли?
— Нет, зачем. Просто оставь их в покое. Отойди и наблюдай. Пускай система сама решает. Наблюдай за процессами, что-то в голову придет — можешь записать. И если совсем невмоготу, то можешь в любой момент подойти и уточнить, что происходит. Или вообще остановить процесс. Садись на второй или третий ряд, чтоб не мешать процессам. Не вмешивайся, пока нет в этом острой необходимости. И выпей водички.
— У меня дальнозоркость. Если позволите, я сяду на последний ряд, все увижу. Вмешиваться не буду.
-да, пожалуйста. Только чур не спать, — заговорщицки подмигнула кругленькая. — и я настаиваю -попей водички.
Я сидела на последнем ряду со своим попкорном, как застывший кадр из клипа, который я видела в начале 90-ых. Он мимолетно вопросительно взглянул на меня и плюхнулся на соседнее кресло, и тут же по-хозяйски запустил руку в мой попкорн. Я чуть не поперхнулась от такой наглости, но не воспротивилась нарушению моих границ. Впрочем, он тут же предложил компенсацию — вытащил из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку с каким-то крепким напитком, вроде бы Джеком Дэниэлсом, и предложил мне — без слов, просто жестом. Я покрутила головой. Он приложился сам, чуть отвернувшись и искоса глядя на сцену — словно озираясь, не видит ли кто. Я улыбнулась.
А на сцене девушка, которая была как Маша, его правая рука и верная соратница, уже разворачивала бурную деятельность. Она тянула на сцену кого-то еще, ставила их в пары, кого-то гладила по голове, кого-то разворачивала за плечи, и давала ласковый символический пендель, кого-то обнимала. Всем раздала по стакану воды, потом решила, что воду надо вылить в кадку с гигантским фикусом в холле. В результате она собрала такую нехилую группу народу, которым очень даже было чем заняться — с ее легкой руки.
Девушка с кроваво-красными губами притащила какую-то огромную и по всей видимоститяжелую тумбу из-за кулис, сама, не попросив присутствующих мужчин о помощи. Уселась на нее и стала деловито строчить смски.
Женщина с поджатыми в куриную гузку губами и в клетчатой юбке тоже из-за кулис вытолкала колченогий стул, села и вовсе открыла планшет. На лбу у нее было написано «я занята, не беспокоить». Или даже — «подойдешь — убью».
Парнишка, смутно напоминающий его самого (только нос картошкой), бесцельно шатался по сцене. Потом зазвонил его телефон, и он даже вышел поговорить. Вернулся с 2-мя чашками кофе. И одну из них поставил на край огромной серой тумбы, на которой сидела и строчила смски девушка с кроваво-алыми губами. Она была как гравюра — черный костюм, белая рубашка, красные губы, пронзительно-острые каблуки и красный тонкий ремешок. Вообще-то она тут была самая симпатичная, и обладателю носа-картошки хотелось продолжить знакомство уже за пределами этого странного действия. Девушка кофе взяла, каблучок переставила, но даже не улыбнулась, а наоборот, поджала губы и отодвинулась, и все это — не отпуская из рук телефона.
Он посидел немного на тумбе, хотя девушка и на эту тему выражала неявное недовольство — пару раз смерила строгим взглядом, вроде как — что сидишь тут, тумбу-то я одна тащила, хоть бы помог кто, вот сволочи. А как пристроиться на готовое, так тут как тут…
После третьего такого красноречивого взгляда он с тумбы встал. И стал бесцельно шататься по сцене, стремясь приобнять более-менее симпатичных девушек , а то и ущипнуть. Попытался включиться в какой-то Машин процесс, но куда там… Роли были уже распределены.
Две тетки — собственно, складчицы — тоже собрали вокруг себя нехилую движуху, похоже, перетянув несколько человек из подопечных Маши.
И тут мне непреодолимо захотелось на сцену. Но не хватало храбрости. А ее было в избытке во фляжке, во внутреннем кармане чужого пиджака, сидящего в 20 сантиметрах от меня. Я царапнула по рукаву пиджака моего соседа, и жестом показала ему ,что к содержимому его фляжки уже готова. Если там, конечно, еще то-то осталось, и если он все еще готов меня угостить. Он приподнял бровь, взглянул заинтересованно, и протянул мне фляжку. От крепости напитка я аж закашлялась и закинула в рот огромную горсть попкорна, потому что было ощущение, что я сейчас сгорю. Мне хотелось сделать какую-то глупость, станцевать на сцене или начать пускать самолетики, или нечаянно столкнуть кого-нибудь лбами, или подставить подножку, а потом словить падающего или падающую, да мало ли что. Но я медлила. Второго глотка мне уже не хотелось, но достаточно храбрости я так и не получила.
И на сцену вдруг вышла какая-то девушка из зала. Другая. Ну вот совсем ничего особенного, кроме разве что пластичности движений. В юбке в пол и в меховой горжетке, с несуразно большой сумкой. Покрутилась там , словила пару взглядов представителя картофельной промышленности, улыбнулась ему и встала на край сцены, отвернувшись спиной ко всем, кто там как-то взаимодействовал.
Бизнес-леди с красными губами по-прежнему восседала на тумбе, меряя всех презрительным взглядом. Я украдкой взглянула на своего соседа, а он смотрел на нее с нежностью, и во взгляде читалось — «маааааамочка моя…» Мне даже показалось, что у него глаза на мокром месте, и кроме нее, он никого не видел в тот момент.
Маша обняла небольшую группу, даже не по-матерински, а по-отечески. но — такое впечатление, что группа стремилась вывернуться. Кому-то это даже удалось.
А девушка в меховой горжетке постояла на краю сцены, смотря вдаль, и я даже словила ее взгляд. Она словно ждала алых парусов на пристани. а потом уселась, открыла свою необъятную сумку, вытащила из ее бездонных просторов тетрадку и … стала сворачивать самолетики и пускать их в зал. Как я и собиралась, да не решилась.
Парнишка с носом картошкой , до сих пор бесцельно крутившийся о сцене и уже уставший щипать и приобнимать кого не лень, остановился в паре шагов от нее, и слегка застыл, глядя ей в затылок. помялся немного, и сел с нею рядом. Девушка слегка отодвинулась, словно защищая свое пространство. Но продолжала неспешно делать самолетики. Он протянул руку к ее тетрадке. Она вырвала из тетрадки очередной лист и нехотя протянула ему. Он тоже начал сворачивать самолетик, но у него немного дрожали руки, и в результате он просто кинул в зал смятую бумажку.
На сцене начался уже вполне заметный разброд и шатание. Маша уже держалась за руки с двумя тетками, которые заведовали складчиной. С нею рядом стоял высокий мужчина, невесть откуда вообще взявшийся, небось какой осветитель мимо проходил.
Девушка на краю сцены запустила очередной самолетик в зал, и парнишка, сидящий на втором ряду поймал его, и тоже поднялся на сцену. Пристроился рядом с девушкой, с другой стороны. Девушка, похоже, немного осмелела, притулилась слегка сначала к соседу справа… потом к соседу слева.
У красногубой женщины-вамп опять что-то случилось в ее гаджете, и она поспешно покинула свой королевский трон-тумбу, извинилась и вышла в фойе.
— Стоп, всё ясно! — мой сосед вскочил с места, чуть не опрокинув мой попкорн, который уже почему-то переместился к нему на коленки.
— Спасибо, понятно. Уволю всех… Я еще что-то должен? — спросил он уютную блондинку в балахоне.
-Нет. Обращайтесь еще! — все так же приветливо пропела в ответ она…
